КАМЕНСК-УРАЛЬСКИЙ

25 июля – день рождения каменского поэта Владимира Андреева. В этом году ему исполнилось бы 80 лет.

Родился будущий поэт в предвоенном 1940 году в Каменске-Уральском. В 1946-м вместе с семьей переехал в городок Быхов, в разминировании которого участвовал его отец. Там Володя был крещен по католическому обряду, выучил польский язык. В 1949 году Андреевы возвратились в Каменск. В родном городе Владимир окончил школу № 10. В армии увлекся стихосложением, начал печататься в армейских газетах и журналах. До выхода на пенсию работал токарем-расточником в производственном объединении «Октябрь».

Придя в городское литобъединение при Николае Мережникове, Владимир Петрович всю жизнь оставался его участником. Стихи Андреева публиковались в журнале «Урал», в коллективных сборниках, а в последние годы поэт издал несколько книг: «Где пополам тревога и истома» (2009), «Избранное» (2010), «Листопад» (2011), «Зеркала» (2013).

Земной путь Владимира Андреева завершился 1 ноября 2014 года. Многим он запомнился как требовательный и беспощадный критик. «Это махровая проза, записанная столбиком!», «Ни этики, ни эстетики!», «Все это я расцениваю как попытку, притом крайне неудачную» - на подобные фразы, разбирая стихи очередного незадачливого автора, Петрович не скупился. Женщины плакали, графоманы хлопали дверями, а Владимир Андреев продолжал «держать планку». Но товарищи по литобъединению знают и помнят и другого Андреева – эрудита с хорошим чувством юмора и тонкого лирика.

АПРЕЛЬ

Апрель! Он весь насквозь – из голосов,

Волнующих, прекрасных и неясных.

Ночной романс – коротенький, без слов

Опять поет мне серая неясыть.

Едва услышу это: «У-гу-гу!»,

Где пополам тревога и истома,

Я с той поры – в поля, в леса бегу,

Не усидеть мне с той минуты дома.

Ночной простор! В нем слышен шепот звезд.

Не одному мне в эту ночь не спится.

Меня доводит криками до слез

Вокруг луны летающая птица.

Ночь колдовская царствует кругом.

Апрельская! Глухая! Роковая!

Весна лицо мне трогает крылом,

Как опахалом, щеки овевая.

Бегу за ней. Бегу! Бегу! Бегу!

Бегу! Бегу! В свою удачу веря!

Меня волнует это: «У-гу-гу!» –

Чарующая музыка апреля.

ДОРОГА

Дорога узкая, лесная,

Таких у нас не перечесть,

Но кто ходил по ним, тот знает:

В них что-то ласковое есть.

По ним идешь без остановки,

Вбирая трепетную синь,

И нежно трогаешь обновки

Родных березок и осин.

Идешь счастливый и веселый,

Колени вымочив в росе,

И вдруг кончается проселок,

И ты выходишь на шоссе!..

ПРОСТО

Люблю деревенскую глушь.

Её золотые хоромы.

Качаются в зеркале луж

Душистые дебри черёмух.

Бесчинствуют перепела

На струнах усатых колосьев,

И даже простая пила

Вплетается в разноголосье.

ГРОЗА

Наверно, скоро быть грозе,

Земля скорбит глазами трещин.

Куда ни оглянусь – везде,

Повсюду знак заметен вещий.

Кругом, на сколько видит глаз:

Трава, вода, деревья, птицы –

Все, окружающее нас,

Одним предчувствием томится.

Ну что ж, причина для тревог

На этот раз и впрямь весома:

Я – человек, творец и бог, –

И то отсиживаюсь дома.

А воздух жарок, дымен, сух,

А тучи лезут, лезут, лезут,

И ловит слух, уж ловит слух –

Вдали колотят по железу.

ЛИСТОПАД

Топчу по пустым перелескам

Опавшую бронзу и медь.

Как много здесь шума и треска,

Так хочется слушать и млеть.

Так хочется медленно думать

Под медленный шелест и шум.

От медленной музыки шума

Так близко до медленных дум.

Слетает листва золотая,

Лишь ветер подует едва,

И годы, их целая стая,

Слетают, как эта листва…

Ещё листопад мой продлится.

Из мрака придут наяву

Прекрасные, милые лица…

Любимые! Где вы? Ау-ау-ау…

ПТИЦЫ

Когда поземка крутит жгут,

А у берез белеют щеки,

То по окрестностям живут

Одни вороны да сороки.

Но карк вороны – не свирель.

Сорочий гвалт – не мандолина.

И дирижер у них – метель

В концертном зале за овином.

А их сородичи стрижи

И остальные, канарейки,

Давно под солнышком чужим

Ерошат хвостики и шейки.

Апрель растопит холода,

Пробьют весенние куранты,

Из-за морей и гор тогда

Вернутся птицы-эмигранты.

Мы им построим терема,

Поставим с лакомствами блюдца,

Совсем забыв, что есть зима

И птицы те, что остаются!

КУКУШКА

Примолкла лесная опушка.

Какая случилась беда?

Да нет! Это врунья-кукушка

Кому-то считает года.

Притихла на ветке чечетка,

И дятел застыл на суку:

По лесу размеренно-четко

Плывет роковое «ку-ку».

Ах, птаха, такая-сякая!

Коль верят все в эту муру,

Кукуй же, кукуй, не смолкая!

Я тоже, авось, не умру!

Ведь это ж нелепица! Шутка!

Ведь в пении птица вольна!..

Но, право, становится жутко,

Когда замолкает она.

ОСЕНЬ НА СЕВЕРЕ

Пора готовиться к прощанью.

Пора сжигать осенний хлам.

Все явственнее по утрам

Зимы суровое дыханье.

Не то что в средней полосе, –

Здесь даже днем бывает всяко:

То дождик-бусенец, то снег,

То тихие улыбки ягод.

Покрытые снежком луга

Прощальным криком оглашая,

Уже которые века

Уходит вслед за стаей стая.

Закинув головы, следим,

Как в небе, видимые еле,

Торжественный выводят гимн,

Плывущие на юг свирели.

МАКИ

Где когда-то гремели атаки

И свинцовые вихри мели,

Золотые и алые маки

В память павших бойцов расцвели!

По весне над землей опаленной

Блеск пунцовых цветов нестерпим,

Не цветы, а родные знамена,

Полыхая, плывут по степи!

По широкой степи, словно в память

Невернувшихся наших отцов,

Бьется пламя, веселое пламя

Удивительных этих цветов.