Уральский соловей
Многие зовут ее Анна Тимофеевна, тетя Аня, хотя паспорту она – Мининнур Тимербулатовна. Но «тетя Аня» звучит проще. Мининнур ХАБИРОВОЙ – 80 лет. У нее удивительной красоты голос. Благодаря природному дару татарские и башкирские народные песни в ее исполнении звучат непередаваемо трогательно и душевно. Недавно эта женщина стала обладательницей диплома I степени межрегионального конкурса «Уральский соловей». Впервые в этом году организаторы убрали возрастные ограничения и хормейстер ансамбля «Дуслык» Мадиня Гильмитдинова исполнила свою мечту: показала всему Уралу и не только чудесный голос восьмидесятилетней исполнительницы.
За плечами Мининнур Тимербулатовны непростая, полная слез радости и огорчения жизнь. Эта женщина - пример того, как выстоять под ударами судьбы и через всю жизнь пронести любовь к народной песне. О жизни, музыке и прошедшем конкурсе говорит Мининнур ХАБИРОВА:
- Победа на «Уральском соловье» стала неожиданностью. Не думала, что выиграю, что меня награждать будут: специально еще в сторону отошла, чтобы не мешать. А потом слышу: фамилию мою называют.
Году в 2007 начала заниматься в ансамбле «Дуслык». Есть у меня подруга, Надя, она давно поет в хоре. Пришла ко мне как-то и говорит:«Нужна военная песня». А я ей: «Сейчас найду и спою». Запела песню, которую еще в школе пели. Она послушала и как воскликнет: «Ты что ж дома сидишь, такой голос, давай к нам». Тут же стала звонить Гансу Рамазановичу, тогда еще он руководил хором: мол, можно я подругу приведу? Он согласился.
Родилась я в Башкирии и росла там. Не было в то время такого количества ансамблей, хоров, чтобы можно было учиться петь. Когда четверть заканчивалась, учительница собирала нас, человек пять, после уроков, и мы готовились к выступлению перед родителями на собрании. Плясать я больше любила. Здорово получалось. Сейчас ноги подводят, болят.
Отца с нами не было десять лет. Он в трудармию попал. Увезли в Запорожье работать на алюминиевом заводе. Он рассказывал, когда началась война, Запорожье попало под бомбежки: стекла из окон бараков, где жили рабочие, только так вылетали. Завод сразу же эвакуировали со всей рабсилой на Урал. Так он и попал в Каменск-Уральский. Всю жизнь на алюминиевом заводе проработал.
Пока мама жила без мужа, многие к ней свататься приходили - отказывала. Когда узнали, что он в Каменске, решила к нему ехать. А неграмотная была, даже подписываться не умела - ставила крестик. Она сирота была, по чужим людям росла. Все говорили: забудь его, шастает где-то столько лет. Но мама поехала, нашла. Тогда-то они и решили, что мы должны перебраться в Каменск.
Учиться особо не пришлось. В 16 лет работать пошла на стройку. Строила школу № 10, дом на углу Ленина и проспекта Победы. До сих пор помню, как таскали трубы для лестниц. Школу № 35 от подвала до крыши «довела», вместе с нашим бригадиром буквы «школа» прикрепляли. Потом был больничный городок… Так почти всю жизнь на стройке.
В 22 года замуж вышла. Троих сыновей вырастила, всех женила. Но в 94-м двоих похоронила… В марте среднего сыночка убили. Ему тогда 26 лет было. Прошло девять месяцев, и умер старший сын. Он попал в страшную аварию на мотоцикле: два года мучился… Остались мне один сын да внуки.
Детей я не учила ни песням народным, ни языку. Сама остерегалась что-то по-татарски сказать. Дети очень боялись, что над ними смеяться будут, обзывать станут. Представить себе раньше не могла, чтобы я среди русских по-татарски запела. Правда, старший сын как-то сказал: «Жаль, мама, что ты нас татарскому языку не научила».
Дышать не могу, но сама удивилась, как легко спела. Сильно повредила легкие на работе: 24 года проработала на литейном. На вредном производстве. Формовщики делали большие детали, которые краном поднимали, а стерженщицы делали мелкие. Я из песка с химикатами им смесь готовила - как повар кашу.
Я и сейчас задыхаюсь, а раньше вообще дышать не могла. Ходила в больницу на уколы, на второй этаж подняться сил не было. Вочереди впроцедурный все так и говорили, когда спрашивали, за кем занимать: «А вон за той женщиной, что дышать не может». Однажды, уже после укола, присела на кушетку отдохнуть. Подсел ко мне мужчина и говорит: «Хочешь жить?», я отвечаю, мол, а кто не хочет. Он продолжает: «Ходить и дышать нормально хочешь?», я: «Конечно». Мужчина и выдает: «Тогда пой. И не смейся. Потом меня еще вспоминать будешь». Так и стала петь: в ванную пойду - пою, готовлю – пою. Часто я теперь того мужчину вспоминаю…
Первой на конкурсе исполнилапесню«Тайна моего сердца». За сценой стояли молодые ребята из Казани, тоже певцы, многие мне потом сказали, что они слушали, затаив дыхание. Обычно останавливают, только куплет разрешают спеть, а мне дали до конца допеть.
На второй день конкурса: я спела, ушла со сцены, а мне за кулисами женщина маячит: мол, быстро вернись на поклон. Я вышла, поклонилась, публику поблагодарила. Тут один из членов жюри встает и говорит: «Этой певице 80 лет». Зал аплодировал мне стоя.
Елена КОРОПА. Фото автора
(Газета «Каменский рабочий», г. Каменск-Уральский)
