Трудовой батальон УАЗа. В тылу – как на фронте. Взрослые дети второй мировой
Люди отдавали ради победы буквально последнее. Последние деньги. Последнюю теплую одежду. Последние силы. Зачастую рабочие вовсе не уходили домой после смен и ложились спать прямо в цехах, потому что не тратили силы на преодоление дороги домой и экономили обувь.
Регулярно проводимые месячники и декадники улучшения быта способствовали наведению чистоты и порядка в рабочих общежитиях и на территории поселков. Каждый цех отвечал за исправность жилищ, ремонт, отопление, чистоту и порядок в тех бараках, где жили рабочие этого цеха.
Заводской лаборатории пришлось срочно наладить собственное кустарное мыловарение, так как мыла в продаже давно уже не было. Круглосуточно работали кипятильники, кубовые, прачечные, сушилки для одежды и обуви, сапожная и швейная мастерские.
Взрослые дети второй мировой
В начале войны им было по 14 лет. По-нашему – подростки, еще дети. А по законам военного времени этот возраст был приравнен к взрослому, стопроцентно трудоспособному. Они начинали свою трудовую биографию «с ящика» - подставляли под ноги ящик, чтобы дотянуться до станка. Ревели по ночам от усталости, голода и страха, вспоминая маму.
А с утра снова вставали, шли на работу, старательно делили хлебную пайку, чтобы хватило на день. И решали важные, самые взрослые вопросы своей жизни. Эти детские ноги прошли тысячи километров горячих военных дорог, навсегда покидая свой родной дом и уходя в неизвестность. Эти детские руки не отказывались ни от какой работы.
В 1942 году была введена трудовая мобилизация всего городского и сельского населения, достигшего 14 лет, ужесточены меры по укреплению трудовой дисциплины. Из прифронтовых областей было эвакуировано 2,6 тыс. заводов и более 10 млн человек.
Судьба ветерана УАЗа, труженика тыла Анатолия Николаевича Овчинникова – одна из таких судеб. Он уже ушел из жизни. Но его воспоминания хранят искренность и правду тех лет.
«В 1941 году я окончил семь классов в городе Торопце Калининской области (сейчас Тверская область). Планировал продолжить учебу, но моим мечтам не суждено было сбыться – началась война. Фронт стремительно приближался к нашей местности. Близость фронта ощущалась везде – в воздухе и на земле. Над нашими головами пролетали наши и немецкие самолеты, по большакам стояла пыль от продвижения огромного количества автомашин и солдат.
Мы рыли противотанковые рвы и возле дорог центровали лесные завалы: спиливали деревья и оставляли пни высотой около 1 метра, чтобы не прошла вражеская техника.
В конце августа 1941 года немцы прорвали оборону, и мы оказались под оккупацией. Немцы сразу начали устанавливать свои порядки, появились объявления-приказы: за каждого убитого немецкого солдата будут брать 10 заложников и расстреливать. Всем тем, кто будет оказывать помощь партизанам и укрывать солдат Красной Армии – расстрел. Соседнюю с нами деревню сожгли вместе с жителями. Немецкие солдаты окружили деревню, заходили в избы и стреляли во всех, кто там был, а потом поджигали постройки.
Все мы жили в то время в тревоге, но с надеждой и ожиданием лучших времен, мы в это верили. Наши сбрасывали листовки, это была единственная информация – сообщения Информбюро о сводках на фронте. Листовки были написаны с огромным сочувствием к населению. Когда их читали, наши матери плакали.
Мы с нетерпением ждали освобождения, чаще стали появляться наши самолеты. Когда мы увидели наших солдат в белых полушубках, валенках, шапка-ушанках и с автоматами – бросились их обнимать и кричали: «Ура!». Это произошло 21 января 1942 года. Под оккупацией мы прожили четыре с половиной месяца, но это время запомнилось на всю жизнь.
А в июле 1942 года меня вместе с другими подростками 1925-28 годов рождения мобилизовали на трудовой фронт на Урал. Объявили, чтобы мы взяли с собой в дорогу продуктов на 3 дня. Посадили в товарные вагоны – по 40 человек в вагон, а эшелон состоял из 40 вагонов. Порядок на дорожной станции города Торопцы наводили военные. Но когда состав тронулся, вслед за ним долго бежали наши матери с поднятыми руками, с криком и плачем провожая нас в жизнь…
Ехали мы долго, пропуская на запад эшелоны с солдатами и военной техникой, а на восток – эшелоны с ранеными. Трехдневный запас продуктов мы уже съели, а есть очень хотелось. Тогда нам стали давать по буханке хлеба на 4 человека в день. Два раза в эвакопунктах давали горячую пищу.
В Каменске-Уральском я попал на обучение в фабрично-заводскую школу №37 на УАЗ, в группу ремонтных слесарей. В течение месяца нас обучали сверлить, пилить, обрабатывать детали.
В начале сентября мы уже работали в электролизном цехе на практике. Дисциплина в то время была строгой, соответствовала духу военного времени. Мы, фэзэошники, ходили строем в столовую на работу и с работы. В ФЗО кормили 3 раза в день: утром и на ужин по 200 грамм хлеба, каша и чай, в обед 300 грамм хлеба, суп, пюре и чай.
30 декабря 1942 года мы стали работниками электролизного цеха. На работу ходили в форме ФЗО: бушлат, гимнастерка, брюки, рабочие ботинки и фуражка. На заводе нам выдали рабочую спецовку – хлопчатобумажный костюм, фуфайку и валенки. По тому времени одеты мы были очень неплохо. Нас поселили в барак Северного поселка – аэродром (сейчас это район улиц Стахановская – Попова). Эти бараки строили в спешном порядке, после расчистки снега на мерзлой земле. Зимой в бараке было очень холодно, утром вода в ведре замерзала. Зима 1942-43 годов была очень холодной, и мы частенько на ночь оставались в цехе, искали уголок потеплее, чтобы скоротать ночь (хотя это было запрещено).
Когда мы стали рабочими – получили хлебные карточки и продуктовую карточку, которую мы ежемесячно сдавали в заводскую столовую. В столовой кормили 2 раза, но есть хотелось постоянно. В 16 лет трудно сдержать себя, чтобы равномерно распределять хлеб, который полагался на хлебные карточки. Свою пайку – 800 грамм – я съедал за один раз в обеденный перерыв. Некоторые из нас не выдерживали, продавали хлебные карточки, а потом голодали.
Условия труда в то время были очень тяжелыми – большая загазованность и запыленность. А основной защитой органов дыхания служила ватная подушечка.
В годы войны в тылу самоотверженно трудились все – женщины, старики, подростки. В то время не было выбора «хочу – не хочу, могу – не могу». Все понимали, что на фронте солдатам еще тяжелее, и наш труд – вклад в общую Победу. Особенно теплые слова хочу сказать о женщинах-матерях, которые трудились на заводах и в колхозах. У нас забота была одна – поесть и поспать, чтобы восстановить силы для работы, а у матери дома малые дети, которых надо накормить, одеть и приласкать. Труд этих женщин, считаю, не был по достоинству оценен. А ведь они, большинство, в одиночку вырастили и воспитали детей. Низкий им поклон.
В начале мая 1945 года мы уже ежедневно ждали сообщения об окончании войны. Узнали об этом ночью, когда рабочие вечерней смены вернулись в общежитие. Ночью выпал снежок, и вся земля была припорошена снегом, но было тепло. Когда утром мы шли в цех, все встречные поздравляли друг друга с победой, радовались, улыбались. В красном уголке цеха состоялся митинг. А какие чувства переполняли в тот момент каждого из нас – это радость и ликование. Нам казалось, что все вокруг должно измениться сразу в лучшую сторону».
Подготовила Татьяна ПОЛЯКОВА
